О проблемах Русского мира на постсоветском пространстве мы беседуем с известным русским публицистом Денисом Башкировым – членом Союза писателей Молдовы «Нистру», членом Ассоциации русских писателей Молдовы.

– Денис, вы много пишете о судьбах соотечественников, невольно оказавшихся сегодня в России, на своей исторической Родине, иностранцами. Вы досконально изучили действующее миграционное законодательство, сами прошли в течение многих лет все круги ФМС, стали живым свидетелем и участником тех трагедий, которые для многих простых россиян и для многих представителей власти тоже являются лишь статистикой – демографической и миграционной. Расскажите, пожалуйста, подробнее о себе. Как вы оказались на пути, ведущем из Молдавии в Россию?

– Вероятно, я отношусь к тому поколению, которое наиболее остро и уязвимо ощутило на себе все процессы, претерпеваемые постсоветским пространством. Мое поколение училось и воспитывалось по советской школьной программе, и буквально со школьной скамьи мы попали в мир, совершенно для нас незнакомый. Нас не готовили к выживанию в этом мире. Я вырос в русской семье в Молдове, а русские семьи вне России в настоящее время не являются ячейками общества. Я могу это утверждать со всей ответственностью, да и правительства стран СНГ это буквально декларируют, прописывают законодательно, намеренно создают «антирусское» общественное мнение. Страшно однажды проснуться в родной стране и понять, что ты являешься квартирантом. Т.е. человеком, который живет не в своем доме. На каких основаниях и на какой срок квартирант обживает ставшее неуютным окружающее пространство – не столь важно. Важно то, что ему четко дают понять – ты не дома. Помни об этом!

Конечно, с детских лет я четко знал, что есть Россия – далекая Родина, земля моих предков. Меня воспитывали в этом убеждении. Ребенком я слушал рассказы матери о Сибири, дядя присылал красивые открытки из Санкт-Петербурга. Произошло отождествление себя с Россией. Разумеется, именно та земля, что вскормила и вырастила, всегда будет оставаться родным краем, который часто снится по ночам. Но Россия всегда воспринималась как основа существования. «Будет плохо, уедем обратно в Россию», – утешают себя многие люди.

В 2005 году меня по ходатайству известного русского писателя Николая Сергеевича Савостина пригласили в Санкт-Петербург на семинары, проходящие в «Центре современной литературы и книги». Родственники помогли с жильем и временной работой. Но «русская творческая идиллия» была разрушена буквально за несколько дней. Как российскими миграционными законами, так и образом города, который до того представлялся мне несколько иным.

– Как прошли те семь лет, в течение которых вы добивались права стать гражданином России или хотя бы приобрести надежду на получение российского гражданства, закрепившись здесь по разрешению на временное проживание или по виду на жительство?

– В Россию я ехал не для того, чтобы зарабатывать деньги – цель была другая: в первую очередь я хотел состояться как творческая личность. Пользуясь сокровищницей русской культуры, одним из центров которой всегда был Санкт-Петербург. Но моим планам не суждено было сбыться.

Я не бедствовал в прямом смысле этого слова. Но в сознании произошло глобальное обрушение всех надежд и иллюзий, что я питал ранее. Как пришло и понимание того, что в России существует совершенно иной пласт проблем, нежели в Молдове. Я был ошарашен фактом наличия в России «русского вопроса», почему-то казалось, что именно здесь он просто не должен, не может присутствовать.

Русский видит свою страну по-русски. Ранее Россия представлялась огромным краем, страной городов и деревень. Тем краем, где всегда можно найти свое место. Тем более что едешь к своим, не чужим. И, что самое удивительное, едет не сиротка с котомкой за плечами. Есть родственники, готовые поддержать, прописать (!), помочь найти работу. Увы, реальность оказалась гораздо жестче, нежели я предполагал. В 2005 году еще не существовало Госпрограммы по переселению соотечественников, получить разрешение на временное пребывание в РФ было неимоверно тяжело (как, впрочем, и сейчас), большая часть приезжих работала нелегально. В приемных УФМС стояли (как и сейчас) огромные разноплеменные очереди.

Ощущение какого-то кошмара подкреплялось пониманием абсурдности ситуации: вот ты ехал в Россию, ехал-ехал и не приехал, ты стоишь в нерусской очереди, вокруг тебя многонациональный гомон. Все хотят того же, что и ты – легализоваться в России. И все в этом плане равны в своих правах. Поскольку без легализации человек попадает в число маргинальных и преступных элементов, он моментально занимает свое место в нише для людей даже не второго, а третьего сорта. А легализоваться ты не можешь – нет прав. Твои предки жили в России – это не довод. У тебя есть родственники, которые тебя примут, предоставят работу – и это не довод. Ты русский – вообще не довод!

Человек, который приехал вместе со мной, сказал: «Всё, мы теперь в России. Как приятно слышать русскую речь, читать вывески на русском языке, чувствовать себя в родном мире». Увы, все сложнее было. С молдавским паспортом неимоверно тяжело трудоустроиться. Вот и работаешь там, где принимают иностранных граждан, соответственно, вместе с иностранными гражданами. Грустно рассуждаешь:  стоило ли уезжать из Молдавии, если вокруг тебя по-прежнему никто не говорит по-русски? Узбеки и таджики в очередях ФМС сочувственно смотрят в твою сторону.

Задумываешься вот о чем: почему русские, которые приехали в Россию, спасаясь от агрессии молдавского, узбекского, таджикского правительства, должны стоять в общей очереди за разрешением на временное проживание с молдаванами, узбеками, таджиками? А где очередь для русских? И молдаване, и узбеки, и таджики в большинстве своем – достойные люди, но у них есть своя Родина, в РФ они в гостях. А вот русский – болтается между двумя странами, ни на одну из них преимущественных прав не имея… Разве это нормально?

– Ваши статьи очень ярки, эмоциональны, в них много боли – не за себя только лично, за всех, кто хочет, но не может переехать в Россию в связи с особенностями существующего законодательства. Но давайте не останавливаться на прошлом, понятно, что после «величайшей геополитической катастрофы XX века» обид накопилось и так через край. Давайте смотреть в будущее, ведь если бы у России не было будущего, никто из соотечественников так не стремился бы на Родину. А потому стоит уточнить, прежде всего, кто же это такие «российские соотечественники»? Мы знаем определение, существующее официально, а как вы, Денис, определяете для себя это понятие?

– Я достаточно категоричен в определении понятия «российский соотечественник». По-моему – это человек, имеющий историческую и языковую связь с Россией, проживающий на территории другого государства. Ни больше ни меньше. Т.е. – это человек, чьи предки жили на территории России, и это человек, для которого русский язык является родным языком. Если говорить еще и о культурной и духовной принадлежности к России, то понятие «российский соотечественник» расширится до совершенно размытого и безличного образа. Кроме того, мы должны четко понимать – в каких целях мы используем слова «российский соотечественник»? Тут таится главная загадка использования этого понятия, вызывающая столько споров и неточностей. Если речь идет о соотечественниках, которые увлечены и «живут» русским языком и культурой, но в силу особенностей своего происхождения сделали выбор в пользу другой Родины, то это понятие несет один смысл. Если же речь идет о потомках исторических народов РФ, которые не имеют иной Родины, кроме как России, – понятие приобретает совершенно другой смысл и значение. Я – давний поклонник Ч. Диккенса, знаю все почти 30 томов его сочинений, о культуре и традициях Англии могу говорить часами, но я не являюсь английским соотечественником, и это не вызывает у меня ни обиды на Англию, ни претензий к ее правительству.

Я категорически против упоминания о Российской империи, когда речь идет о «российских соотечественниках». Российская империя существовала не одно столетие, таким образом можно выдать российские паспорта гражданам всех стран СНГ, Прибалтики, Польши, Финляндии. Соотечественник – это понятие, обязательно предусматривающее принадлежность к определенной территории. Это – право на землю отцов. Претендуй на гражданство тех стран, где лежит в настоящее время земля твоих отцов, которую ты так любишь. И живи на своей земле, береги, возделывай ее.

– Единственный, пожалуй, на сегодня действующий инструмент организованного переезда в Россию – это Госпрограмма по добровольному переселению соотечественников. Программу не критикует только ленивый, между тем благодаря ей накоплен очень важный государственный опыт, созданы разветвленные структуры, участвующие в переселении и приеме соотечественников, отработаны межведомственные связи, налаживается система информирования и коммуникации, выявлены проблемы и нащупываются пути их решения. Сейчас главное, наверное, не зачеркнуть этот опыт, а поставить его на службу для решения новых задач. Все чаще мы слышим сегодня, когда говорим о переселении соотечественников, слово «репатриация». Что это такое, на ваш взгляд, и каким должен быть круг репатриантов?

– Я не отрицаю несомненные заслуги Государственной программы, хотя являюсь ее идейным противником. Разумеется, накоплен большой опыт. Но Госпрограмма изначально преследовала совершенно другие задачи, нежели задачу возвращения соотечественника на Родину. И об этом следовало говорить открыто, без излишнего пафоса. Она не состоялась, может быть, в плане возвращения российских соотечественников на историческую Родину, но она состоялась как опыт переселения людей в Россию. Это совершенно разные вещи – возвращение и переселение. Честное объяснение решило бы многие спорные моменты Госпрограммы. Канада регулярно открывает границы по определенным программам, восполняя недостаток населения. Но это не декларируется как переселение соотечественников. Сегодня сами понятия переселения или возвращения в Россию – сложные и размытые понятия.

Как должна выглядеть репатриация? В первую очередь, Россия должна поставить вопрос восполнения населения на своей территории именно соотечественниками, как вопрос первостепенной важности. Я говорю не только о демографии, но и о патриотизме. Мы потому и выжили, что наши предки смотрели не на десятки лет вперед, а гораздо дальше. Поэтому мы и говорим с восхищением об эпохе Петра I, до сих пор пользуемся творениями его современников. Нужно, просто жизненно необходимо научиться расставлять приоритеты и на этих основаниях формировать миграционные законы. И тут раз и навсегда убрать противоборство понятий «возвращение» и «переселение». Каким образом? Россия должна выбрать четкий курс на восполнение своего населения потомками российских коренных жителей.

Слегка коснусь темы: «свои» и «чужие». К сожалению, данная тема неотвратимо присутствует в миграционной действительности Российской Федерации, несмотря на попытки максимально «демократизировать» легализацию мигрантов в России. Возможность получить вид на жительство в РФ максимально упрощает вопрос пребывания в России. Именно поэтому подавляющее большинство мигрантов стремится обладать вожделенным документом. И русские российские соотечественники тут в явном проигрыше – они не конкурентные добытчики документов, они менее организованы, не могут столь агрессивно держать очередь, отстаивать свои маленькие миграционные права. Они не способны в общей массе терпеть унижения и мытарства так, как терпят и добиваются желаемого результата выходцы из стран Средней Азии. Именно поэтому правительственным органам придется (быть может) столкнуться с проблемой «своих» и «чужих», хотя бы из опасения утратить часть культурного и исторического облика России.

– Вы опубликовали много статей на тему переселения соотечественников, наверняка, у вас накопилось много читательских откликов. Если обобщить их, какое пожелание выделили бы лично вы в результате общения с вашими читателями? Что, как вам кажется, сказали бы люди, которые не попадут на Всемирный конгресс соотечественников, какой передали бы наказ делегатам съезда?

– Отклики есть. Получаю много писем, в основном доброжелательные. Но с тревогой констатирую огромную степень усталости и недоверия, испытываемые соотечественниками. Наступает полоса равнодушия. Это самое страшное, что могло произойти. Равнодушие – один из тягчайших грехов, и именно этот грех сейчас сотрясает наше общество. Соотечественники устали от бесконечных обещаний со стороны России облегчить миграционные законы, они все более и более убеждаются в том, что они никому не нужны. Они не верят в помощь чиновников РФ, потому как на просторах СНГ ежедневно закрываются русские школы. Можно в российских новостных лентах прочесть о внешней политике РФ в отношении Сирии или Ливии, а вот факт того, что в Молдове буквально под корень сносится Русский мир, волнует только русскоязычное население самой Молдовы.

Русский мир ожидает от России более решительного отношения к его проблемам. Российские соотечественники желают одного: оставаться детьми России. А мать не дает в обиду своих детей. Мне кажется, что это не трудно понять.